История автономеров в России

Номерные регистрационные знаки появились уже на самых первых «керосинках», в конце XIX века. С той поры в России успело сменить друг друга не одно поколение «жестянок с циферками»...

Задолго до автомобилистов с проблемами получения и сохранения номерных знаков столкнулись извозчики. Номера для «водителей кобылы» были придуманы городскими властями ради удобства регистрации этих представителей частного предпринимательства при получении с них в казну обязательного налога на извоз. Чтобы ловкие мужички не могли гонять на своих санях-дрожках-пролетках по улицам «на халяву», местное начальство в крупных городах стало выдавать каждому рассчитавшемуся с фискалами извозчику особый номерной жетон. Во избежание лишних конфликтов с полицией его следовало постоянно носить на видном месте, подтверждая легальность своего «гужевого бизнеса».

В Москве такие номерные знаки извозчикам сначала велено было пришивать на верхнюю одежду — на спину возле самого ворота. Потом правила изменились, и жетоны стали прикалывать на халаты, тулупы и зипуны спереди. Кроме того, «оцифровывали» теперь не только самого водителя, но и его транспортное средство: в комплект добавилось две «жестянки» — один номер следовало крепить на «задке» экипажа, другой спереди, на облучке.

Эти новшества ввели, чтобы удобнее было отслеживать на улицах каждого ваньку и лихача. Но если дело происходит в сумерках? Тогда было велено наемным экипажам иметь в темное время суток зажженный фонарь, на стекле которого изображен регистрационный номер. Правда, столь недешевая конструкция обязательна была лишь для лихачей-«троечников» — тех, кто возил богатых клиентов на тройках, с ветерком. А вот экипажам, приобретенным для личного пользования, вообще никаких номеров не требовалось!

Головная боль циклиста
Вслед за извозчиками в «номерную кабалу» попали велосипедисты. Первыми в России вынуждены были получать номера петербургские циклисты — в 1893 году. Потом их товарищами по несчастью стали «педалирующие» одесситы. А в 1894-м настал черед москвичей озаботиться проблемой получения «циферок» для своих бициклов. Постановление гласило: «Каждый, кто получит разрешение на право езды на велосипеде в Москве, снабжается управой номерным знаком, который крепится позади седла. Кроме того, на велосипеде должен быть фонарь с изображением того же номерного знака...»

Номера следовало менять ежегодно, заплатив за них внушительную сумму, но получить заветные таблички было не всегда просто. Весной, в самый разгар «обменной страды», запас изготовленных номеров быстро иссякал, и приходилось ждать новых партий по нескольку недель. Но игнорировать смену номерных знаков было чревато серьезными неприятностями.

Городская управа Петербурга решилась на эксперимент: было объявлено, что новая серия велономеров будет действительна целых три года — с 1 мая 1901-го по 1 мая 1904-го. Однако восторг циклистов быстро сменился раздражением. «Долгоиграющие» номера стали называть «веригами» за их непомерную тяжесть: «железяки» эти весили почти полкило! Вдобавок оказалось, что и крепить их к велосипеду трудно, если только проволокой прикручивать. К слову сказать, чиновники всячески изощрялись, разрабатывая требования о местах расположения номеров. Инженерная мысль так и бурлила: на руле, на крыльях, внутри рамы, под седлом... Количество номерных знаков в комплекте все увеличивалось. Рекордным стало требование иметь на бицикле 4 номера!

Голубые, розовые, зеленые...
Когда и где появились автомобильные номера? На сей счет до сих пор нет единого мнения. По одной из версий, «зачинателем» этой эпопеи следует считать Мюнхен, где номерные знаки «моторам» стали выдавать в 1899 году. По другим сведениям, первый номер установили на «самобеглую коляску» гораздо раньше — в 1893-м, и случилось это в Париже. К началу ХХ века «лед тронулся» и в России.

Автомобильная эпоха никаких новшеств в номерную моду не внесла. Для регистрации «бензиномоторов» на них вешали номера по велосипедному образцу, только увеличенные в 5—8 раз. Власти поспешили также узаконить и световые знаки. Вот вам параграф 15 «Обязательных постановлений о езде на автомобилях по городу Санкт-Петербургу» за 1902 год: «Автомобили должны быть снабжены фонарями, обращенными назад, с написанным на фонарном стекле номером».

Повсеместно установили правило ежегодной замены номеров. «Близится 15 марта, когда московские автомобилисты, желающие ездить на машинах, должны представить свои автомобили на техосмотр и получить в городской управе новый номерной знак», — писала газета в 1911 году.

Конструктивные особенности московских «жестянок» оставляли желать много лучшего. Это чудо инженерной мысли представляло из себя «бутерброд»: на жестяной пластинке сантиметров 30 шириной вырезаны дырки в форме цифр, и такая трафаретка покрыта слоем краски, узаконенной для номерных знаков в данный период. Под трафарет подложен другой кусок жести, который выкрашен уже в белый цвет. «Получается нечто нелепое, тяжелое, скрипящее и гнущееся, — констатировала газета «Ауто». — Мягкий металл легко деформируется, уголки вырезанных в жести цифр постоянно загибаются и отламываются, краска быстро слетает, между слоями жести набиваются песок и грязь».

Чтобы закрепить номерной знак на своем «моторе», его владельцу приходилось проявлять чудеса изобретательности. Очередные «жестянки», выданные в управе, снабдили, например, двумя дырками в верхней части — чтобы подвешивать их на веревочках или проволочках. Но так как «штатного» места для крепления номерных знаков на машинах в то время еще не было предусмотрено, то шоферам рекомендовалось... привязывать их кожаными ремешками к рессорам передней и задней осей! Прямо скажем — не самое удачное место: номера болтались на тесемочках под брюхом «бензиномотора», то и дело бились о камни и колдобины, терялись... Да и рассмотреть при необходимости цифры, изображенные на этих железных «висюльках», было весьма затруднительно.

Впрочем, для лихих водителей-нарушителей этот последний факт оказался большим плюсом. Среди дореволюционных автомобилистов встречались порой господа, старающиеся всячески замаскировать номер своего авто. «Очевидец пишет, что видел автомобиль, который шел по Мясницкой. Номер прикреплен был к особой доске сзади. От него шла бечевка к управлявшему автомобилем, так что при желании почему-либо скрыть номер стоило только дернуть за веревку, и доска, приподнимаясь, скрывает номер от наблюдателя» («Московский листок», 31 мая 1904 года).

А какой у вас Дортранс?
До поры до времени на номерных знаках изображали только цифры. Количество самоходных экипажей на дорогах российских губерний было столь невелико, что для регистрации их вполне хватало трех- и четырехзначных чисел (даже в Первопрестольной к 1914 году числилось всего 2200 официально оформленных «бензиномоторов»). Подобная же ситуация сохранилась и в первые послереволюционные годы. Однако позднее в результате автомобильного бума, начавшегося в начале 1930-х годов, на помощь цифрам пришлось подключать еще и знаки алфавита.

В 1931 году был впервые утвержден единый стандарт автомобильных номеров для всех регионов СССР. Теперь на машинах должны были крепиться металлические пластинки с изображенными на них одной буквой и отделенными от нее черточкой-дефисом двумя парами цифр, тоже написанными через дефис. Например, Б-15-84. Поле номерных знаков — белое, а символы на нем — черные.

Однако этот вариант номерных знаков существовал очень недолго. Уже в 1934-м в стране узаконили другой вид номеров и обязали всех хозяев автомобильной техники в течение полугода обменять старые «жестянки» на новые. В них место буквенного индекса заняла цифра, но зато внизу номерной таблички отныне имелась надпись, обозначающая региональную «прописку» данного транспортного средства. (Весь Союз делился в то время на 45 «автомобильных» регионов, которые назывались Дортрансами.) То есть на номере можно было прочитать, например: 3-77-46 МОСКВА. Максимальное количество цифр — пять, но могло быть и меньше — для тех регионов, где автомобильный парк невелик. Черточки ставили только между третьим и вторым, четвертым и пятым разрядами. Цвета окраски знаков остались прежними — бело-черными.

Лучше МА — только МИ
Тридцатые годы оказались временем самых быстрых перемен в отечественной «автономерной» истории. Только-только водители привыкли к табличкам с названиями дортрансовских «столиц», а буквально через пару лет уже появился новый стандарт. Номера теперь стали «негативами»: черный фон и белые знаки на нем. Изменились также сами надписи. Каждый номер обязательно должен был содержать две пары цифр, разделенных черточкой. А вместо полного «регионального адреса» осталась всего пара буковок: ЛБ, МД, КЕ... По этому коду и следовало теперь расшифровывать место «прописки» транспортного средства (ГА — Грузия, а вот ГК — уже Горький). Впервые задние и передние номера стали отличаться друг от друга. Сзади вешалась почти квадратная табличка, на которой в верхнем ряду писали буквенное обозначение, а в нижнем ряду — цифры. Передний номер остался вытянутым по горизонтали, на нем все шесть символов изображались в одну строку: МЛ 54-92.

Богатому автомашинами московскому региону выделили в качестве «флагманского» знака литеру М. В сочетании с ней следовали все другие знаки русского алфавита, за исключением пяти неудобных. В «опалу» угодили (отныне и навсегда) Ё, Й, Ъ, Ы, Ь. Разработчики нового стандарта узаконили для столицы несколько «эксклюзивных» буквосочетаний. Легковые автомобили, обслуживавшие «номенклатуру», имели на номерах обязательное обозначение МА (эта пара букв красовалась и на правительственных лимузинах). А вот редкие счастливчики, заполучившие «мотор» в частную собственность, ездили с номерами серии МИ.

Черно-белые номера оказались долгожителями. Этот стандарт просуществовал вплоть до 1946 года. Единственная модернизация коснулась размещения букв на задних табличках: в довоенных номерных знаках пара букв располагалась по центру своей строки, а после войны их сместили ближе к левому углу номерного знака.

Страна Советов пожелтела
После Второй мировой в нашем «номерном хозяйстве» воцарился настоящий хаос. Множество «штатских» автомобилей в военные годы оказались мобилизованы для нужд армии и получили военные автономера. Теперь их начали возвращать в народное хозяйство, однако прежние-то регистрационные документы были уже утеряны. Вместе с такими «демобилизованными» машинами на дорогах страны появилось много трофейной техники, сохранявшей порой на своих боках прежние «ненашенские» номерные знаки... Вот и попробуй тут, сотрудник автоинспекции, разберись!

Единственный разумный выход в такой ситуации — вводить новый стандарт номерных знаков. Он и появился в 1946 году. «Новички» отличались от своих предшественников по цвету: черные символы изображены на желтом фоне. А в остальном — никаких принципиальных изменений. Разве что буквы теперь стали заметно меньше цифр. В связи с этим было установлено правило, согласно которому на переднем номерном знаке (он сохранил форму вытянутого прямоугольника) буквы располагались в левом верхнем углу. А на задней почти квадратной табличке буквенным литерам оставили место посредине верхней строки.

Москва и в «желтой» серии сохранила свою «узнаваемую неповторимость». Для столичных автономеров забронировали буквосочетания, начинавшиеся с литер Э и М. Кроме того, была отделена от Первопрестольной Московская область — ей отдали на откуп литеру Ю — ЮА, ЮБ, ЮВ...

Богатый ассортимент буквенных сочетаний позволил выделить в Москве отдельные серии номеров для рейсовых автобусов и машин-такси. Они получили соответственно номера с индексами МЯ и ЭЖ. Кроме того, с прежних времен унаследовали свою «эксклюзивность» номерные знаки, предназначенные для «управленческого» автотранспорта. Они не только имели отдельные сочетания букв (ЭО, МЩ...), но даже окрашивались по-другому: вместо желтого фона — черный, а на нем — белые буквы и цифры.

Всех — на три буквы!
Уже в конце 1950-х в некоторых регионах СССР выделенные для номеров двухбуквенные сочетания оказались практически полностью исчерпаны. Пришлось затевать очередную «революцию».

В 1959 году был принят новый ГОСТ на автономера. Размеры их не изменились, зато увеличилось количество букв на каждой табличке: их стало теперь три. Поменялась окраска номеров — было узаконено сочетание черного фона с белыми знаками на нем. Кроме того, на передней «жестянке» произвели рокировку: буквенные символы перекочевали из верхнего левого угла в правый нижний. Расшифровать регион, где прописана машина, стало теперь проще: он читался по первым двум буквам. У Москвы номера начинались на МО (МОА, МОБ, МОВ...), в Ленинграде — на ЛЕ (ЛЕА, ЛЕБ...), в Крыму — на КР (КРА, КРЯ...). Хотя приходилось порой вводить и не столь очевидные обозначения номерных серий.

На протяжении нескольких лет в стране существовало «двоевластие»: часть автомобилей при регистрации получали номера нового образца, другим доставались «желтенькие» из старых запасов. Последних таких «цыплят» водителям-«счастливчикам» сотрудники автоинспекции вручили в 1960-м (а некоторые мотоциклисты получили эти номера аж в 1965 году!).

Номерная «вольница» длилась для автомобилистов вплоть до 1970-го. Хотя года за три до того и вышел приказ об обязательном обмене старых знаков на новые, но многие — особенно частники — подобные призывы попросту игнорировали, а ГАИ не проявляла в данном вопросе особой настойчивости. Ситуацию коренным образом изменил товарищ Ленин. По случаю его 100-летнего юбилея решено было с подобным разнобоем покончить, и появилась ведомственная инструкция, согласно которой в ГАИ стали активно «давить» на хозяев автотранспорта, принуждая их сдавать желто-черные номера и получать взамен черно-белые. Однако машины с номерами образца 1946 года встречались на улицах даже на рубеже 1980-х, а некоторые любители автостарины умудрились сохранить желтые регистрационные знаки на своих четырехколесных раритетах, хранящихся в гаражах, по сию пору.

Нецензурные жестянки
Поскольку ряды владельцев собственных автомобилей множились, для Москвы были предусмотрены отдельные серии «частных» номеров — МОА, МОВ, МОД, а еще — что вполне логично — МОЕ и МОИ.

Среди множества «черных» номеров изредка встречались и «альбиносы» (черные символы изображены на белом поле). Буквенное сочетание здесь всегда было одно и то же: ТУР. Такие «железки» получали машины, выезжающие за рубеж.

Из трех букв в русском языке можно сложить много всяких словечек и полусловечек. Иногда получается просто смешно, иногда — уже на грани приличия. В столице Киргизской ССР Фрунзе по улицам колесили машины с номерами ФИГ, в Москве встречались легковушки с грозной надписью МНУ... А вот в Московской области застеснялись номеров с сериями ЮБУ, ЮБИ, ЮБЮ и вскоре после выпуска распорядились заменить их на более благозвучные. Мурманчане — те оказались предусмотрительнее: они попросту пропустили «провокационное» обозначение МУД на автономерах. После серии МУГ в этой области сразу же последовала серия МУЕ.

Где найти КГБ?
Монополия «черных» номеров закончилась в олимпийском 1980-м. По обезлюдевшей в то лето Москве разъезжали новенькие туристические «Икарусы» и ЛАЗы, на которых красовались белые номера с четырьмя цифрами и буквами ОЛМ на белом фоне. Были и другие варианты: салатовые «Волги»-такси с индексом МЕБ. По окончании Олимпиады все эти «прибамбасы» вмиг исчезли и были заменены обычными госномерами. Но уже весной 1981-го появилась официальная информация о введении нового стандарта. Впервые у нас были разделены по внешнему виду номера, предназначенные государственным и личным транспортным средствам.

Для «грузовых» знаков (они начинались с серии МНЛ) все изменения коснулись только размеров самих табличек (они стали больше) и перехода на сочетание белого фона и черных символов на нем (медики утверждают: такой вариант удобнее для чтения). Для «казенных» легковушек (им отдали серии с МНА до МНК) новый ГОСТ предусматривал комплект из двух абсолютно одинаковых номеров — вытянутых по горизонтали, с надписью в одну строку.

Зато частников теперь можно было вычислить в транспортном потоке еще издали: в их номерах между первой и второй буквой втиснулись четыре цифры. Такие «жестянки» до сих пор довольно часто встречаются. О региональной принадлежности автомобиля говорят последние две буквы в его номере: ВЛ — Владимирская область, ОР — Орловская, МО, ММ, МН, МТ — Москва...

Игры с «озорными» буквосочетаниями продолжились и в этих номерах. Например, в малонаселенной Горно-Бадахшанской автономной области, спрятавшейся в Памирских горах на окраине Таджикистана, где количества частных машин в 1980-е годы и на одну серию номеров не набиралось, местные власти решили «выпендриться» и, проигнорировав девять первых букв русского алфавита, сразу же взялись за букву К. Все личные легковушки здесь ездили с грозной надписью на номерных табличках: К ... ГБ.

Белым послеолимпийским номерам не суждено было полностью вытеснить своих предшественников. Даже сейчас, четверть века спустя, кое-где еще можно увидеть «Жигули» и «Москвичи» с черными «жестянками» на бамперах. Хотя попытки «тотальной переномерации» предпринимались.

…Развал Союза подкосил последнюю советскую систему номерных знаков, что называется, в самом ее расцвете. Возможные сочетания букв для серий были использованы едва наполовину. Правда, к этому времени одной буковки номерные знаки все-таки лишились. К отвергнутым в прежние годы Ы «и компании» добавилась буква Щ, «провинившаяся» своим сходством с литерой Ш (автоинспектора не хотели напрягаться, разглядывая наличие или отсутствие у буквы пресловутого хвостика).
Впрочем, все эти ухищрения были уже ни к чему. Через несколько лет, в 1993-м, на территории независимой России появились номерные знаки нового образца — с национальным флагом, цифровым кодом региона... Они прожили уже более 10 лет, а что впереди? Наверняка история наших автомобильных госномеров на этом не заканчивается.

СПРАВКА
История буквенных обозначений на номерах начинается с 1901 года, когда некий берлинский коммерсант Рудольф Херцог, желая сделать приятное жене Иоганне Анкор, попросил разрешения у городских властей поставить на номере принадлежащего ему «моторного экипажа» впереди цифр инициалы любимой супруги.

Первая машина с номерами нового образца появилась 25 августа 1959 года в Ярославле. Вопреки всякой арифметической логике на номерных табличках этого грузовика значилось 00-04 ЯРА. Местонахождение же предыдущих трех порядковых номеров исследователям вопроса обнаружить так и не удалось.

То ли послевоенный дефицит металла сказывался, то ли другие какие обстоятельства вмешались, но поначалу существовало правило, согласно которому легковушкам (по крайней мере московским) полагалось иметь один только задний номер. Потом, правда, автоинспекция передумала, и «Москвичам»-«Победам»-«Опелям» вернули общие правила «ношения» номеров. В связи с этим ближе к концу 1950-х годов хозяевам легковых автомобилей пришлось пройти процедуру замены госномеров.